Краткая история репрессий против Памирского этнического меньшинства в Таджикистане
© Уильям Робертс, декабрь 2022
Недавние злодеяния, совершенные против гражданского населения Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана, постепенно начинают привлекать внимание международной прессы. В настоящей статье делается попытка проанализировать эти злодеяния в историческом контексте, оценить последствия и предложить варианты реагирования для международного сообщества.
Памирцы и их языки произошли от восточно-иранской этнической группы, которая населяла большую часть территории Центральной Азии и нынешней Сибири до нашествия монголов в 12 веке нашей эры. После арабских завоеваний Центральной Азии в седьмом и восьмом веках суннитская ветвь ислама постепенно стала доминирующей верой в регионе.
Начиная с одиннадцатого века миссионеры исмаилитской веры, одного из ответвлений шиитского направления в исламе, постепенно обращали в свою веру местное население, чему, несомненно, способствовала удаленность и труднодоступность Памирского региона, который лишь частично оставался под контролем суннитских Бухарского эмирата и Эмирата Афганистан. Сегодня, подавляющее большинство памирцев являются исмаилитами и считают Ага-Хана своим духовным лидером – имамом. Они признаны в качестве отдельного этнического и религиозного меньшинства в Таджикистане.
До оккупации Памира русскими в конце XIX века, некоторые довольно четко определенные районы Памира (Шугнан, Дарваз, Вахан) находились под властью местных правителей, чья лояльность внешней власти колебалась и могла быть многократной. Являвшийся частью «Согдианы», «Турана», «Мавераннахра» или «Туркестана», начиная с 19 века на Памир с разной степенью успеха и силой вооруженного принуждения претендовали Россия, Китай, эмираты Афганистана и Бухары и Кокандское ханство (Ферганская долина). В 1868 г. Коканд по договору стал вассальным государством России, а в феврале 1876 г. ханство было присоединено к России; с этого момента Россия осуществляла контроль – по крайней мере де факто – над Памиром.
В 1895 году, с основанием постоянного русского гарнизона в Хороге, Памир перешел под юридический контроль России. В 1924 году Памир ненадолго вошел в состав Туркестанской АССР, а затем, как Горно-Бадахшанская АССР, вошел в состав Таджикской АССР в составе Узбекской ССР. Современный Таджикистан стал самостоятельной Советской Социалистической Республикой 5 декабря 1929 года.
Присоединение к России, а затем включение Памира в Советский Союз принесли много преимуществ местному населению, и памирцы не участвовали в антисоветских движениях, вспыхивавших в различных частях Центральной Азии с 1916 по 1926 год.
Помимо защиты населения от грабительских набегов афганцев и бухарцев, а также местных «царьков», каждый из которых занимались работорговлей, вновь прибывшие русские начали строительство дорог, поощряли использование лошадей и постепенно распространяли минимальное образование и базовое здравоохранение. Дорога между Ошем в Кыргызстане и Мургабом была открыта в 1897 году, а через несколько лет было завершено сообщение с областным центром Хорогом. В 1913 году в Хороге была открыта ГЭС. Русские привезли и культивировали картофель, капусту, новые сорта семян зерновых и внедрили некоторые улучшения в животноводстве.
Из-за границы с Китаем и Афганистаном, ГБАО имела большое стратегическое значение для Советского Союза, и вплоть до его распада население продолжало пользоваться материальными преимуществами, которые должны были способствовать и поощрять постоянные поселения в этих приграничных районах. Однако инвестиций в производственную инфраструктуру было мало: советский режим предпочитал создавать зависимость, основанную на огромных субсидиях в виде продуктов питания и энергоносителей.
Благодаря просвещенной советской социальной и образовательной политике, охватившей самые отдаленные уголки СССР, памирцы достигли одного из самых высоких уровней образования не только в Таджикистане, но и в Советском Союзе в целом. В 1926 году в официальном отчете Советского Средазбюро (Бюро Средней Азии) уровень грамотности в деревнях в Таджикистане оценивался в 1,1% для мужчин и 0,2% для женщин; к 1984 г. официальная оценка для всей ГБАО составляла более 99%.
Распад Советского Союза привел к образованию Демократической партии на широкой основе, а также Памирской политической партии и надеждам на политический плюрализм. В ноябре 1991 года на первых открытых президентских выборах в союзной республике памирский кандидат получил около 35% голосов. Воодушевленные либеральной политикой Горбачева, памирцы надеялись на демократизацию таджикской политики; широкая коалиция Партии исламского возрождения и Демократической партии Таджикистана выступила за политические реформы, бросая вызов наметившемуся процессу постсоветской передачи власти бывшим коммунистическим элитам.
Эти надежды были разрушены гражданской войной в Таджикистане.
* * * * *
Весной 1992 г. в Душанбе прошли массовые демонстрации против нарушений в ходе президентских выборах 1991 г., на улицах вспыхнул вооруженный конфликт. Силы оппозиции какое-то время контролировали Душанбе, но вскоре боевые действия распространились по всей стране, в ходе которых были убиты лидеры оппозиции, журналисты и просто мирные жители памирского происхождения. Поступали сообщения о том, что останавливались автобусы, в которых искали и расстреливали лиц с памирским акцентом. Спасаясь от опасности, часть памирцев бежала в Афганистан, но вскоре многие из них вернулись в ГБАО. В 1993 году местный парламент даже провозгласил «Горно-Бадахшанскую автономную Республику» и запросил поддержку правительства Черномырдина в России.
Эмомали Рахмонов (в настоящее время Рахмон, после отказа от российской традиции написания фамилий) стал де-факто главой государства и был утвержден в качестве президента в ноябре 1994 года. Его правительство продолжало рассматривать памирцев в качестве врагов государства и угрозы для режима. Сегодня их рассматривают, в качестве “террористов”..
Российские войска, которые помогли разгромить силы оппозиции, остались в Таджикистане контролировали границу ГБАО с Афганистаном. Этот пограничный отряд, в силу его нахождения в труднодоступной и суровой местности считался одним из самых тяжелых мест службы, в связи с чем из России, как правило, для прохождения службы в нем направляли призывников с низким уровнем образования и культуры, которые презирали местное население и регулярно подвергали его различным издевательствам.
В ряде подозрительных смертей местных лидеров, случившихся в тот период, обвинили российских пограничников. В декабре 1994 г. командир «Сил самообороны Памира» Абдуламон Аюмбеков («Алеша Горбун») подорвался на дистанционно-управляемой мине; впоследствии двое других командиров, Маджнун Паллаев и Ходжи Абдурашид, скончались от отравления ядом после встреч с российскими пограничниками. Эти убийства, безусловно, были предприняты с одобрения или при попустительстве таджикских властей.
В 1995 году Ага Хан вместе с президентом Таджикистана посетил ГБАО и встретился с руководителями «Сил самообороны». Он обратился к ним с просьбой, чтобы они сложили оружие и отказались от конфликтов с законным правительством страны. С российскими пограничниками была установлена прямая телефонная связь, и началось непростой процесс примирения. Тем временем Сеть Развития Ага Хана АКДН начала крупную гуманитарную программу в ГБАО и инициировала долгосрочные проекты развития по всему Таджикистану.
Несмотря на это, случаи применения насилия против местного населения продолжали происходить. Например, в ноябре 1996 г. в Хороге прошли вооруженные акции протеста против гибели четырех граждан, задержанных российским пограничниками, которые были нейтрализованы только благодаря посредничеству представителей АКДН. Черномырдину снова было отправлено письмо с просьбой усилить контроль над пограничными войсками и обеспечить присутствие представителей гражданского российского правительства в ГБАО.
Местных лидеров самообороны регулярно обвиняли в причастности к торговле наркотиками и драгоценными камнями, которую они отрицали. Однако для местных жителей это не уменьшило уважения к ним: они считались героями за свою деятельность по защите жителей ГБАО от правительственных войск в годы гражданской войны и от последующих притеснений со стороны российских пограничников. В 2005 году таджикские вооруженные силы приняли контроль над границей у российских пограничников, и до 2012 года продолжали беспокоить местное население относительно мелкими провокациями.
Однако 24 июля 2012 года таджикские силы безопасности и вооруженные силы начали операцию с участием около 3000 человек, с применением автоматического оружия, минометов, боевых машин и вертолетов в густонаселенных районах Хорога без предварительного уведомления или эвакуации населения. Снайперы, размещенные на склонах гор над городом, стреляли по мирным жителям. Телефон и интернет-соединение были отключены. Операция якобы была начата для того, чтобы захватить четырех местных лидеров (см. выше), обвиняемых в убийстве таджикского военного. Однако масштаб операции и нападения на мирных жителей ясно показали, что целью операции было запугать население и подавить всякое сопротивление центральному правительству. Вмешательство Ага-хана и его представителей опять разрядило ситуацию.
Военные действия в меньших масштабах против гражданского населения повторялись в 2014, 2018 и 2019 годах. Однако в 2022 году в ГБАО началась вторая крупная волна подавления протестов и инакомыслия. Поводом для всплеска народного возмущения и протестов послужили арест и последующее зверское убийство молодого местного жителя в ноябре 2021 года, которые привели к крупным публичным выступлениям в мае 2022 г. В июне против мирного населения были проведена полномасштабная жестокая операция по военному подавлению протестов.
Правительство попыталось оправдать свои действия, заявив о существовании антиправительственного заговора, и в мае арестовало многих видных памирских журналистов, лидеров гражданского общества, правозащитников и других активистов, а также похитило несколько активистов из Москвы при поддержке России, и впоследствии организовало над ними суд по сфабрикованным обвинениям, несмотря на то, что они на самом деле были гражданами России. Был убит еще один местный лидер. К июню любой житель ГБАО, ранее свободно выражавший свое мнение, опасался ареста; к августу все лидеры гражданского общества подвергались методичным преследованиям.
Уголовные наказания в виде различных сроков заключения были применены в отношении Улфатхоним Мамадшоевой, известной журналистке и правозащитницы , ее брата Хурсанда Мамадшоева, ее бывшего мужа Холбаша Холбашев и других ивзестных памирцев. Деятельность АКДН жестко ограничена правительством и может быть даже полностью остановлена.
Сегодня в ГБАО вряд ли найдется семья, которую бы не затронуло убийство или тюремное заключение родственника от рук центрального правительства спустя, в тот или иной период после гражданской войны.
Выводы
Президент Таджикистана полон решимости продолжать применение жестокой силы для подавления любого несогласия с его режимом. Он также готов пойти на определенные финансовые потери, разорвав связи с АКДН.
Оглядываясь назад, можно предположить, что влияние и преобладание АКДН в ГБАО рано или поздно должно было привести к трениям с одержимым властью и параноидальным президентом. Это действительно была смена парадигмы: везде в своей деятельности АКДН работала с доброжелательными правительствами.
Возможно, для АКДН было бы разумнее более активно работать над интеграцией в свои институты неформальных местных лидеров и бывших командиров, а не преимущественно представителей душанбинской элиты, большинство из которых считались и считаются памирцами ГБАО слишком близкими к режиму Рахмона.
Одержимые Украиной, западные СМИ практически проигнорировали текущие события в ГБАО и Таджикистане. Западные правительства и агентства были пассивны или закрывали на происходящее глаза; некоторые продолжают предоставлять финансирование, инвестиции и другую поддержку Таджикистану и поддерживают теплые дипломатические отношения с руководством страной. Впервые Организация Объединенных Наций проявила откровенность и активность.
Те, кто заинтересован в благополучии памирцев, должны продолжать оказывать давление на свои правительства и международные агентства, чтобы они прекратили сотрудничество с Таджикистаном, и должны лоббировать в прессе и правозащитных организациях требования об освобождении политических заключенных.
Рахмон готовит своего сына в качестве преемника династии в случае его смерти. Было бы печально ждать до того момента, чтобы увидеть, есть ли возможность каких-либо реальных изменений в отношении к памирцам.
